Возникновение условий для появления «русской партии» внутри КПСС, разумеется, имело как «объективные», так и «субъективные» — внешние — факторы. К первым относится, например, естественный процесс урбанизации 1930-1940-х гг., когда сотни тысяч, а затем и миллионы крестьян перебирались в города. Крайняя скученность, борьба за жилплощадь (пресловутый «квартирный вопрос») и престижные рабочие места были благодатной почвой для роста бытовой ксенофобии и шовинизма. Вчерашние крестьяне вступали во взаимодействие (и часто — конфликты) с незнакомыми им ранее этническими группами (евреями, кавказцами), широко представленными в крупных городах.
Элементы бытовой ксенофобии и конкуренции разных этнических групп, вызванные урабанизационными процессами, однако, не привели бы к драматическим политическим последствиям, если бы они, во-первых, не проникали в высшие эшелоны власти, а во-вторых, не были бы поддержаны из-за рубежа противниками Советского Союза. К сожалению, всё произошло ровно наоборот.
Часть ответственности за распространение в обществе ксенофобии, приведшей в конечном итоге к распаду огромной страны, лежит на сталинской политике последних лет правления, когда «отец всех народов» произвёл резкий «националистический» поворот в официальной риторике и политике. Несмотря на то, что в ходе Великой Отечественной войны Советский Союз, невзирая на колоссальное давление нацистской Германии и её союзников, продемонстрировал своё внутреннее единство и доказал, что все этносы страны объединены общей исторической судьбой и стремлением вместе отстаивать свою независимость, Иосиф Сталин сделал ставку на мобилизационный потенциал именно «русского патриотизма». На торжественном приёме в Кремле 24 мая 1945 г. всех присутствующих поразил тост генсека-грузина «за здоровье русского народа, потому что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза».
К несчастью то, что можно было списать на пропагандистские издержки военного времени, продолжилось и после Второй мировой войны. Это было связано, прежде всего, со смертью президента США Франклина Рузвельта, надеявшегося на компромисс с Советским Союзом и после победы над общим врагом. К власти в США пришли силы, персонифицированные в фигуре Гарри Трумэна, который уже в 1946-47 гг. выступил в качестве одного из архитекторов холодной войны и сторонников политики «сдерживания» Советского Союза, включая неприкрытый ядерный шантаж.
В условиях нарастающего международного напряжения сталинское руководство решило усилить «ура-патриотическую кампанию» для консолидации страны. Примитивно реализованная, эта кампания приобретала порой совершенно карикатурные и нелепые формы. Страх роста прозападных настроений среди творческой интеллигенции обернулся в сентябре 1946 г. «делом ленинградских журналов», срежиссированным членом Политбюро Андреем Ждановым, отвечавшим за идеологию; его политическими жертвами стали Анна Ахматова и Михаил Зощенко. Развязанная А. Ждановым травля заслуженных и любимых народом и советскими интеллектуалами литераторов для целых поколений советских интеллигентов стала примером грубости власти и её неумения «тонко» работать с представителями творческой элиты страны.
Постепенно во главе зарождавшегося в партийных верхах «русского национализма» встала группа молодых выдвиженцев А. Жданова [1] , так или иначе связанных с Ленинградом – крупнейшим советским культурным, промышленным и, что немаловажно, транспортным центром, сохранявшим свою роль ведущего портового города, который регулярно посещали иностранцы. Происходивший из семьи священнослужителей А. Жданов был одним из видных администраторов сталинской индустриализации – руководил Нижегородским (Горьковским) крайкомом партии, выступал за ускоренное выполнение пятилетних планов, с 1934 года был 1-м секретарём Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), секретарём ЦК ВКП(б) и членом Организационного бюро ЦК ВКП(б) [2] . Именно А. Жданов, став в середине 1930-х годов одним из партийных идеологов, организовал возвращение в культурную жизнь Советского Союза многих дореволюционных реалий: в школы вернули курсы истории, придав ей более «лакированный» патриотический оттенок, восстановили исторические факультеты в крупнейших вузах, также постепенно возрождались такие дореволюционные традиции, как украшение ёлок к Новому году и т.п.
К началу 1940-х г. вокруг А. Жданова уже сложился круг выдвиженцев- единомышленников: на пленуме ЦК 21 февраля 1941 г. кандидатами в члены Политбюро были избраны его сторонники — Николай Вознесенский и Александр Щербаков. В годы войны Вознесенский возглавлял Госплан СССР и стал одним из «творцов Победы», отвечавшим за бесперебойную работу советской экономической системы в годы войны. В военные же годы взошла политическая звезда и ещё одного «ждановца» — Алексея Кузнецова, одного из организаторов обороны Ленинграда, впоследствии члена Оргбюро ЦК ВКП(б).
Таким образом, после окончания войны в высшем партийном руководстве сформировалась целая группа, объединённая общими «националистическими» установками и связанная с А. Ждановым. Кроме А. Кузнецова и Н. Вознесенского, в неё вошли также руководитель Московского горкома партии Георгий Попов и руководитель парторганизации Ленинграда Пётр Попков. А. Жданов в это время отвечал за Управление пропаганды ЦК и курировал внешнюю политику, став во многих отношениях «человеком № 2» в партии. Его выдвиженец А. Кузнецов в эти же годы получил чрезвычайно ответственный пост партийного куратора МГБ. Сталин несколько раз в кругу ближайших соратников проговаривал, что после ухода старшего поколения советских руководителей КПСС будет руководить А. Кузнецов, а правительством СССР — Н. Вознесенский. В это же время ещё один ждановский выдвиженец Михаил Родионов стал председателем Совета министров РСФСР, а на высшие и средние должности в Москве и регионах стало назначаться всё больше партийцев-выходцев из Ленинграда.
Симптоматично, что вскоре началась работа по созданию новой редакции Программы и Устава ВКП(б), которую также курировали А. Жданов и Н. Вознесенский. В 1947 году Жданов предложил внести в проект Программы следующий пассаж: «Особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ», который «по праву занимает руководящее положение в советском содружестве наций». Тогда же А. Жданов и Н. Вознесенский безуспешно предлагали И. Сталину создать Российское бюро ВКП(б) – фактически учредить отдельную коммунистическую партию в РСФСР. Впоследствии Анастас Микоян вспоминал, что И. Сталин рассказывал ему, что для Вознесенского «на первом месте стояли русские, а уже потом все остальные» [3] .
Исследователи периода позднего сталинизма отмечают, что в высшем партийном руководстве в 1945-1948 гг. сложились две мощные группы влияния: Жданов-Вознесенский-Кузнецов и Маленков-Берия [4] . И. Сталин, переживший к тому времени инсульт и отдалившийся от своих бывших ближайших соратников, таких как Вячеслав Молотов, занимался не оперативным управлением партией и государством, а выступал, скорее, как арбитр и манипулятор, сталкивавший враждующие группы. Хрупкое равновесие групп рухнуло после загадочной смерти А. Жданова в августе 1948 года. По первоначальной версии, причиной его скоропостижной кончины стала болезнь сердца. Возможно, однако, что за устранением стремительно усиливающегося лидера «русской партии» стояли его товарищи по Политбюро, а быть может, и сам И. Сталин.
Спустя всего несколько месяцев после внезапной смерти лидера «ленинградцев» начался настоящий разгром его сторонников, организованный группой Маленкова-Берия: было арестовано и осуждено больше 200 человек, а все руководители, включая А. Кузнецова, Н. Вознесенского, М. Родионова, П. Попкова — расстреляны. Примечательно, что именно для ликвидации «ленинградцев» по ходатайству министра МГБ Виктора Абакумова в СССР была восстановлена смертная казнь, отменённая вскоре в 1947 гг. (по жестокой иронии судьбы, одной из жертв этого решения впоследствии станет и сам министр МГБ, казнённый в 1954 г.). «Ленинградцам» вменялось в вину стремление создать Российскую коммунистическую партию в противовес КПСС и начать противостояние с ЦК. Ещё одним обвинением, выдвинутым против «ленинградцев», была коррупция.[5]
Отчего же И. Сталин, санкционировавший культурный поворот А. Жданова конца 1930-х гг., не поддержал позднейшие «русские» предложения «ленинградцев», а затем и вовсе уничтожил группу «наследников Жданова»? Дело, очевидно, не в русофобских или каких-либо иных эмоциональных мотивах Сталина, а в тех рисках, которые создавала политика, предложенная «ждановцами». Как показали впоследствии события 1990-го, ставка на русский национализм, создание Коммунистической партии РСФСР и отдельной от союзной системы власти в России привели всего через год к фактическому распаду единого государства под лозунгами «возвращения к российским национальным традициям» и «восстановления суверенитета». Так, РСФСР в июне 1990 г. одной их первых – сразу после прибалтийских республик, Азербайджана и Грузии – провозгласила свой суверенитет: именно российские власти во главе с Борисом Ельциным торпедировали единство Советского Союза.
Разгром «русской партии» из сторонников А. Жданова не привёл, однако, к кардинальному пересмотру господствовавшего идеологического курса и возвращению к интернациональной линии, характерной для раннего советского периода. Напротив, очень скоро в стране под лозунгом «борьбы с космополитизмом» началась политическая кампания, имевшая отчётливо выраженный антисемитский характер, а в начале 1953 г. было объявлено, что за смертью А. Жданова стоит заговор во главе с «врачами-вредителями», работающими по заказу сионистских организаций и США.
Таким образом, последние годы правления И. Сталина прошли под разнонаправленными, но одинаково опасными тенденциями. С одной стороны, в духе политических процессов 1930-х гг. была разгромлена националистическая «ленинградская» группа А. Жданова, а с другой – инициировано отчётливо антисемитское «дело врачей», которое впоследствии могло перекинуться и на высший партийный аппарат, как это неоднократно бывало в сталинской практике. «Дело врачей» было прекращено практически сразу после смерти И. Сталина. Но атмосфера ксенофобии, антисемитизма и изоляционизма, характерная для последнего периода его правления, стимулировала развитие «русского движения» внутри КПСС. Русский национализм ослаблял основы коммунистического строя, одним из главных принципов которого было равноправие всех народов и интернационализм.