С именем В. Суркова справедливо связывают возникший в середине 2000-х гг. у Президента В. Путина интерес к «белой» русской эмиграции и творчеству ультраконсервативных философов, в частности Ивана Ильина и Николая Бердяева. Утверждают даже, что именно В. Сурков «подсунул» главе государства сборник сочинений И. Ильина, где, конечно, не было самых одиозных произведений этого автора, воспевающих итальянский фашизм и германский национал-социализм. Впрочем, есть сведения, что и упоминавшийся нами ранее режиссер-неомонархист Н. Михалков, поныне продолжающий хвастаться своими дружескими отношениями с президентом [226] , также много лет старался приобщить В. Путина к творчеству И. Ильина [227] , ярого монархиста и фашиста.
Кажется, совместные усилия представителей «чёрного интернационала» из ближнего круга российского лидера постепенно стали приносить свои плоды. В. Путин публично цитировал И. Ильина пять раз (в 2005, 2006, 2012, 2013 и 2014 гг.), в трёх случаях это было сделано в рамках посланий Федеральному собранию, дважды — во время произнесения речей перед российскими военными. Разумеется, президентские спичрайтеры всегда подбирали самые «невинные» цитаты для речей главы государства: «Кто любит Россию, тот должен желать для неё свободы» и т.п. банальности, не раскрывающие суть идей этого философа.
При этом до президента, вероятно, «забывали» донести, что цитируемый им автор был одним из наиболее профашистских мыслителей русской эмиграции. И. Ильин приветствовал приход А. Гитлера к власти и даже в 1948 г. продолжал утверждать, что «фашизм возник как реакция на большевизм», имел в себе «здоровые начала» и был исторически необходим для усмирения «левого хаоса и левого тоталитаризма» [228] . Среди «пробелов и ошибок» фашистов И. Ильин находил разве что их безрелигиозность, партийную деспотичность, коррупцию и т.п. мелочи. И. Ильин считал, что эти ошибки следует учесть будущим русским фашистам, которым он советовал брать пример с режимов Франсиско Франко в Испании и Антониу Салазара в Португалии. В 2006 г. из США в Россию был перевезён архив И. Ильина, стоимостью 60 тыс. долларов, а спустя три года было даже организовано перезахоронение в России останков философа-фашиста и создание мемориала в память о нём и генералах Белого движения [229] . Отметим, что в созданном журналистом Владимиром Соловьевым 2,5-часовом документальном фильме 2015 г., посвящённом 15-летию пребывания В. Путина у власти, несколько минут были посвящены исключительно И. Ильину [230] , а первым «героем», рассказывающим о своём отношении к Президенту был отчего-то национал-большевик Захар Прилепин, о провокаторской деятельности которого мы ещё расскажем.
В. Сурков, кроме того, был инициатором введения нового общегосударственного праздника — 4 ноября, объявленного Днём народного единства [231] . В действительности же этот совершенно абсурдный «праздник», который так и не был понят и принят абсолютным большинством граждан России, служил целям отвлечения внимания и «затушёвывания» 7 ноября — дня Октябрьской революции. Вскоре, впрочем, 4 ноября стало фактически легальным праздником националистов, которые организовывали в эти дни т.н. «Русские марши» и чувствовали себя настоящими хозяевами информационного пространства.
Примерно в этот же период, в середине 2000-х гг., В. Сурковым была предложена идеологическая концепция «суверенной демократии» [232] , также получившая вскоре большую поддержку в ультраправой и немонархической среде. Впервые тезис о «суверенной демократии» прозвучал из уст замглавы Администрации летом 2006 г. на брифинге в Москве, где В. Сурков противопоставил новый термин некой «управляемой демократии», обозначив фактически поиски «особого пути» для России.
Несколько позднее в журнале «Эксперт» вышла и программная статья В. Суркова, посвящённая концепции «суверенной демократии», с говорящим названием «Национализация будущего» [233] , которым известный кремлевский циник словно посылал своеобразный «привет» своим друзьям из «чёрного интернационала». Сам В. Сурков впоследствии утверждал, что главной задачей новой концепции было «формирование национально ориентированного ведущего слоя общества», что бы под этим ни подразумевалось. В прессе сообщалось, что в формировании концепции «суверенной демократии» приняли участие такие известные российские политологи, как Вячеслав Никонов, Глеб Павловский, Михаил Леонтьев, Виталий Третьяков, Андраник Мигранян, Алексей Чадаев, Алексей Пушков, Марат Гельман и некоторые другие [234] .
Удивительно, но туманная инициатива В. Суркова вызвала восторг людей, которые впоследствии стали ядром «Изборского клуба». «Патриарх радикалов» А. Проханов вдруг разразился настоящим панегириком в адрес В. Суркова, где назвал того «единственным в среде действующих политиков идеологом, выстраивающим «образ русского будущего» не в стерильных лабораториях или интеллектуальных катакомбах, но среди кромешной, актуальной политики, где каждый день — взрыв, каждый контакт — вызов, каждое решение — коррекция исторического пути». Главный редактор газеты «Завтра» утверждал, что сурковская формула «созвучна Пятой Империи, как созвучна сурковская идея о преемственности всех российских исторических эпох, всех четырёх «Империй», включая Третий Рим и Третий Интернационал». Не скупясь на похвалы в адрес кремлёвского идеолога, А. Проханов в свойственной ему напыщенной манере пророчествовал: «Но он — молодой идеолог, у него ещё всё впереди. Катастрофы, о которых он говорит, заставят его обратиться к «русской идее» как к альтернативе падающему в пропасть Западу. Уповать на гигантские, скрытые в неповторимой русской истории резервуары энергии, которая питает философию «Русской Победы». Вероисповедание божественной России» [235] .
Вторил ему и мистический фашист А. Дугин: «Конечно, сейчас ещё очень далеко то мгновение, когда концепция «суверенной демократии» раскроет до конца заложенный в ней потенциал. Но как бы то ни было, сочетание «суверенная демократия» — прекрасное введение к новой странице политической истории России. Мы покидаем эпоху демократии антинациональной, демагогической, подложной, демократии двойных стандартов, демократии в её экспортном варианте и переходим к демократии подлинно отечественной, национальной, воплощающей в себе не набор абстрактных принципов и процедур, но глубинную волю народа, национальную мысль и национальную миссию» [236] .
Как видим, несмотря на общую запутанность терминологии, предложенная В. Сурковым концепция пришлась по душе обоим лидерам ультраправых одним и тем же — националистическим содержанием и возможностью под разговоры о «суверенитете» начать постепенное насаждение в России авторитарных, антидемократических и откровенно реакционных, или, как они предпочитают говорить, «имперских» идей. Многие исследователи связывали концепцию «суверенной демократии» В. Сурков с идеей создания национальной идеологии, которая сознательно старалась бы избегать левого или правого позиционирования, заявляя о себе как о безусловном центре. Это вновь наводит нас на мрачные параллели с «радикальным центризмом» того же А. Дугина, который в его случае был простым эвфемизмом для неофашизма [237] .
Серьёзная интеллектуальная критика с патриотических позиций доктрины «суверенной демократии» прозвучала разве что со стороны академика Евгения Примакова, который отметил её «ярко выраженный защитный характер», а также то, что организаторы и проводники пропагандистской войны против России смогут использовать этот термин «как показатель справедливости своих упреков в отгороженности России от общепринятых демократических принципов» [238] . Справедливые опасения Е. Примакова подтвердились, ведь понятие «суверенной демократии» нередко противопоставлялось либеральным ценностям, которые объявлялись ультраконсервативными публицистами и политологами чуждыми для России, якобы обречённой на «вечный авторитаризм».
В. Сурков несёт прямую ответственность за легитимацию в России белогвардейской и откровенно фашистской «философии» И. Ильина, популяризацию его зловредных идей в самых верхах российского правящего класса. Кроме того, сурковская доктрина «суверенной демократии» с момента своего создания получила поддержку крупнейших деятелей российского «правого подполья», поскольку под демагогией об «особом пути российской демократии» давала им возможность распространять в обществе свои экстремистские взгляды.