Даже среди советских диссидентов Ю. Мамлеев не пользовался ни известностью, ни уважением. Мамлеева и его сперва немногочисленных последователей презрительно называли психопатами и сумасшедшими. Кичась своей невменяемостью и отщепенством, далёкие как от властей, так и от большинства диссидентов, последователи Ю. Мамлеева взяли самоназвание «шизоиды» и объявили свою страсть к патологическим состояниям, пьянству и демонстративно неадекватному поведению неким «творческим методом», призванным «расширить границы сознания». В действительности же пьянство и эпатаж были своеобразным «антуражем» сообщества, в котором разрабатывались самые безумные, отталкивающие и радикальные идеи, включая неофашизм.
Кроме Е. Головина в числе постоянных участников «заседаний-возлияний» в 1970-1980-е гг. после отъезда Ю. Мамлеева были Игорь Дудинский, Юрий Стефанов, Гейдар Джемаль и совсем юный тогда Александр Дугин [69] .
Возглавлявший группу Е. Головин, ближайший единомышленник отбывшего на Запад Ю. Мамлеева, то ли в рамках эпатажа, то ли всерьёз считал себя выдающимся алхимиком и чернокнижником, способным на постоянные контакты с потусторонними силами. Как вспоминал писатель Аркадий Ровнер, Е. Головин был «сочетанием эстетического снобизма, эзотерической мизантропии и алкогольных озарений, плюс острый перчик из «чёрной» фантастики и американских horror movies» [70] . Кроме того, он был совершенно очарован Третьим Рейхом и эстетикой нацизма: свастиками, СС- овской формой и фашистскими приветствиями.
Своих учеников и собутыльников Е. Головин инструктировал называть себя «фюрером», а всю группу — «Чёрным орденом СС». На собрания кружка нужно было приходить с какими-либо нацистскими символами на одежде, крича «Хайль Гитлер!». Лидеру «шизоидов» во второй половине 1970-х гг. даже удалось раздобыть где-то портрет А. Гитлера и повесить на стене в своей комнате.
Перу Е. Головина принадлежит, кстати, и гимн «Чёрного ордена», который «шизоиды» исполняли хором:
Вперёд, ребята, яростно и грубо,
Нас вдохновляет свастика в ночи,
Ещё мы поглядим, как ваши трупы
Танцуют танго в газовой печи.
Как хороши, как свежи были б розы,
Как весел, как чудесен русский лес,
В последний путь по Via Dolorosa
Уходит вдаль дивизия СС
Как и Е. Головин, любил эпатировать на тему нацизма и другой завсегдатай посиделок «салона» — И. Дудинский. Он утверждает, что во всей фашистской эстетике, присущей кружку, не было ничего особенного: «В этом не было ни капли антисемитизма….для нас это значило лишь «Долой советскую власть» [71] . То, что нацизм и антисоветизм идут рука об руку, убедительно доказал ещё Адольф Гитлер.
Официально Е. Головин работал в престижном столичном издательстве и занимался переводами иностранной литературы, и в его обязанности входил в том числе отбор книг для перевода. Примечательно, что он неизменно останавливал свой выбор на всякой низкопробной западной литературе, а когда его спрашивали, почему он это делает, Е. Головин, по воспоминаниям друзей, отвечал: «Чтобы советская сволочь не читала хорошие книги!» [72] .
Другой «шизоид», И. Дудинский, был сыном крупного советского экономиста Ильи Дудинского — основателя Института экономики мировой системы социализма и корреспондента международного отдела газеты «Правда» в Женеве. Примечательно, что И. Дудинский был также и внуком белоэмигранта, бывшего до революции Томским губернатором Владимира Дудинского. Сейчас, впрочем, большей известностью пользуется дочь И. Дудинского — режиссёр Валерия Гай Германика, прославившаяся скандальными — и вполне в традициях «шизоидов» — фильмами «Все умрут, а я останусь» и сериалом «Школа», показывающими в самом неприглядном свете жизнь современных российских подростков.
Любопытно и происхождение самого молодого из лидеров «мистического подполья» А. Дугина, который присоединился к обществу в самом начале 1980-х гг. Сведения о его отце — Гелии Дугине — чрезвычайно отрывисты и противоречивы. Сам А. Дугин утверждал, что он сын высокопоставленного генерала ГРУ, хотя в действительности его отец защитил диссертацию по вполне прозаической теме «Правовые и организационно-тактические основы применения технических средств таможенного контроля в борьбе с контрабандой и нарушениями таможенных правил» и, видимо, всю жизнь прослужил в таможенной сфере. Тем не менее, генеральский сын А. Дугин, как и другие «шизоиды», был вполне обеспеченным и благополучным советским молодым человеком, что не мешало ему порой весьма громко исповедоваться в своей ненависти к советскому строю. Так, настоящим хитом кружка «шизоидов» стала сочинённая А. Дугиным песня:
П…ц проклятому Совдепу,
Уже не за горами!
Два миллиона в речку,
Два миллиона в печку,
Наши револьверы не дают осечки!
Продолжая дело автора «Шатунов», молодой А. Дугин взял себе литературный псевдоним в честь генерального секретаря нацистской оккультной организации «Аненербе» Вольфрама Зиверса и вносил свой вклад в производство кружка стихами про пытки, убийства, каннибализм и оргии.
Издевательство над общепринятыми нормами у «шизоидов» имело конкретную цель: они стремились «преодолеть в себе человеческое», чтобы стать «сверхчеловеком». Преодолевая человеческое, «шизоиды» ползали на четвереньках вокруг памятника Пушкину, скулили по-собачьи и практиковали другие действия, свойственные животному миру [73] . Согласно Мамлееву, путь к «просветлению» проходит через «алхимическое Нигредо – этап черноты», и по ходу дела человек становится «немного монстром».
Разумеется, «высшим пилотажем» для членов «Чёрного ордена СС» в рамках советского строя была публичная демонстрация своих нацистских взглядов и симпатий, немыслимая для большинства даже самых убеждённых противников режима из числа либеральных диссидентов. Дугин, встречаясь с друзьями даже в метро, не мог удержаться от радикального антисоветизма и швырял бутылки портвейна на платформу с криками «Зиг хайль!». [74]
Но жизнь участников салона не ограничивалась эпатажем. Напротив, чад кутежей и оргий был лишь декорацией, в которых «шизоиды» создавали «интеллектуальный фундамент» для той России, которая должна установиться после разрушения СССР.
Важным участником группы был Ю. Стефанов — по официальной профессии поэт и переводчик, на самом деле работавший на распространение идей традиционализма в Советском Союзе. Фундамент европейского фашизма составляют два идеолога традиционализма — итальянский барон Юлиус Эвола и француз Рене Генон. Пока А. Дугин переводил на русский книги Ю. Эволы, Ю. Стефанов популяризировал Рене Генона. Традиционалистская философия Эволы и Генона состояла из оккультных и метафизических построений, сбивающих сознание с рельсов разума, и была направлена против ценностей Просвещения и рационализма. В условиях запрета на идеологию фашизма в Европе, традиционалисты сыграли ключевую роль в становление европейских «новых правых», преемников фашистов первой половины и середины ХХ в. И именно «шизоиды» стали каналом распространения в советских диссидентских и андеграундных кругах неофашистской идеологии, которая стала восприниматься «неформалами» как ценная часть идейного наследия Запада, которая-де была скрыта от советских интеллектуалов «проклятым Совдепом».
Ключевым участником группы был также и Гейдар Джемаль — московский азербайджанец, сын известного художника Джахида Джемаля. Его дед был выходцем из Османской империи, эмигрировавшим в Россию и принявшим самое деятельное участие в революции. Ещё в юности Г. Джемаль открыл для себя философскую библиотеку деда и увлёкся восточной философией и мистицизмом. [75]
Впрочем, как отмечал И. Дудинский, свои первые «исламские сочинения», заложившие в России основы т.н. «политического ислама», Г. Джемаль предпочитал сочинять в состоянии длительных алкогольных загулов. Видимо, именно в такой период им была подготовлена и знаменитая среди ультраправых работа «Ориентация – Север». Это был настоящий фашистский манифест в безумной, подлинно «шизоидной» стилистике, где целый раздел был посвящён «метафизике фаллоса». Это провокационная тематика занимала особое место в идеологии «шизоидов», а гомосексуальные контакты рассматривались ими, прежде всего, в качестве провокативного поведения и того самого «нарушения запретов общества», о котором любили говорить Ю Мамлеев и Е. Головин. Ходили слухи, что при инициации в члены «Чёрного ордена СС» неофиты подвергались ритуальному насилию и унижениям.
Так, несмотря на весь свой эпатаж, «шизоиды» были отнюдь не безобидными представителями богемы, экспериментирующими с алкоголем, наркотиками, сексом и литературными формами. В недрах южинского кружка зародился не только разлагающий общество культ иррационального, жестокости, насилия и абсурда, но и были заложены основы мощных идейных течений, которые начнут распространяться в Советском Союзе и России после перестройки.
Именно «шизоидами» были сформулированы основные положения «русского традиционализма», трансформировавшегося затем постепенно в т.н. «неоевразийство», а также написаны первые программные труды, ставшие основой «политического исламизма». Кроме того, «шизоды», чьи собрания посещали находившиеся в Москве иностранцы, первыми в СССР познакомились и стали систематически переводить на русский язык и распространять в стране работы европейских идеологов «новых правых».
Особая — издевательски-жестокая, сводящая реальность к абсурду, полная садистских метафор и навязчивого стёба над ценностями и смыслами — риторика «шизоидов» постепенно восторжествовала в российском медиапространстве. К ней с удивительной лёгкостью стали прибегать и официозные журналисты, с нескрываемым сладострастием призывающие «превратить в ядерный пепел» США, и оппозиционные политики, обещающие «перегрызть горло скотам», и «писатели-патриоты», клеймящие в эфирах своих противников «кровавыми скунсами».
Бесконечный калейдоскоп полубезумных спикеров, экзальтированно призывающих то к мировой ядерной войне, то к кровавым расправам над своими оппонентами, захвативший за последние годы и федеральные телеканалы, и оппозиционные радиостанции, и Интернет-ресурсы — это щедрый урожай, взошедший на идеологическом поле «шизоидов», щедро сдобренным фашистскими идеями и обильно политый водкой.
Однако откуда у основателей движения «шизоидов» возник интерес к право-экстремистской, ультраконсервативной, оккультной и неофашистской идеологии? Согласно версии самого Ю. Мамлеева, это произошло случайно – он и его будущие единомышленники наткнулись в Ленинской библиотеке на отдел мистической и эзотерической литературы, который по недосмотру властей был открыт для читателей. Обсудив в «курилке» библиотеки находки, Ю. Мамлеев со своими новыми друзьями отправились продолжить дискуссии на квартиру будущего «классика метафизического реализма» и так возник «кружок», ставший центром распространения идеологии, которая отравляет интеллектуальную жизнь России до сих пор.
Сложно поверить, что это может быть правдой. С чего вдруг простому советскому учителю математики, каким был Ю. Мамлеев, выискивать в многомиллионных фондах библиотеки фашистских и оккультных авторов о самом существовании которых в СССР, вероятно, знало всего несколько десятков специалистов. Вероятность таких случайностей сама по себе близка к нулю, а последующая судьба «кружка» подталкивает к мысли, что чья-то злонамеренная рука подтолкнула поиски «поэтов и эстетов» в определённом направлении.
Кто это мог быть? Круги НТС, которые в Советском Союзе имели, несмотря на энергичное противодействие КГБ, немало — по некоторым НТС- овским данным, две-три сотни — ячеек? «Белое» подполье внутри СССР? Иностранные органы, плотно курировавшие и тех, и других? Вопрос дискуссионный. Известно, например, что Ю. Мамлеев был вхож в дом англо-американского журналиста Эдварда Стивенса, проживавшего в собственном особняке в центре Москвы. В 1940-1980-е гг. в доме у Э. Стивенса собирались представители советской интеллектуальной, творческой и культурной элиты, дипломаты, диссиденты и неформалы, а также высокопоставленные партийцы-международники. Очевидно, что хозяин такого салона в той или иной степени сотрудничал с советской и зарубежными разведками, а через его «салон» распространялась самая разнообразная информация, недоступная рядовым советским гражданам.
Именно по таким каналам зарубежные «доброжелатели» могли при желании внедрять в советское интеллектуальное пространство самые разнообразные и вредоносные идеи. Достаточно было «по секрету» поделиться с подходящим неофитом «сокровенным знанием» и указать ему направления поиска, дать литературу и оказать определённую протекцию путём организации публикаций или создания определённого реноме в интеллигентских кругах. Возможно, именно такая схема и была применена по отношению к «шизоидам», которые, будучи в действительности малообразованными людьми (А. Дугина, например, выгнали за неуспеваемость с мехмата Московского авиационного института, а Г. Джемаль не смог продержаться и года в МГУ, несмотря на все связи отца), были готовы внимать своим таинственным наставникам, делящихся с ними «сокровенным знанием».
Это хорошо объясняет, почему из всего многообразия интеллектуальных и эстетических направлений, существовавших в кругах советской богемы, наибольшее развитие получили именно иррациональные и экстремистские взгляды «шизоидов» — ведь именно такие идеи максимально эффективно работали на разрушение Советского Союза и распространение фашистских идей в России.