Перестройка открыла новые перспективы и перед «шизоидами», которые, впрочем, уже предпочитали себя так не именовать. Напротив, они попытались стать респектабельнее и объявили себя «консерваторами» и «традиционалистами», чтобы обрести влияние на общество.
Разумеется, первой публичной и легальной площадкой, которая заинтересовала выходцев из «мистического подполья» стала упомянутое выше антисемитское «Общество «Память». Как это происходило в их реальности, описывал И. Дудинский: «Я получил квартиру на улице Кедрова, и в 1983 году мы все переехали сюда, все лето жили здесь беспролазно. Я, Дугин, Головин. Была пьянка такая жуткая. Дико пили, страшно. Ну, естественно, наркотики… Головин тогда сошелся с Катькой, поскольку Дарик уехал в Душанбе. Когда Дарик вернулся, Дугин завязал пить, полечился от наркоты, и они с Дариком решили заняться политикой, пошли в «Память»» [123] .
Впрочем, сотрудничество с «Памятью» не было слишком продолжительным — «шизоиды» были слишком экстравагантные и агрессивные для «классических» антисемитов. Так, в 1993 г. была создана знаменитая Национал-большевистская партия (НБП, ныне запрещённая в России), лидером которой наряду с А. Дугиным стал эпатажный писатель-эмигрант Э. Лимонов, известный своими скандальными произведениями, воспевающими насилие и жестокость, и политическими провокациями. НБП сознательно привлекала к себе «правый» и «левый» экстремизм. Манифест партии откровенно провозглашал: «Что такое национал-большевизм? Слияние самых радикальных форм социального сопротивления с самыми радикальными формами национального сопротивления есть национал-большевизм!». [124]
Действительно, партия стала пристанищем радикалов всех мастей, которые устраивали эпатажные акции, дурманили сознание активной молодёжи, остро чувствовавшей происходящую несправедливость, и постоянно пропагандировали неофашизм под видом «сопротивления капитализму». Как с упоением утверждал А. Дугин в своём программном тексте «Фашизм безграничный и красный»: «В России мы прошли два идеологических этапа — коммунистический и либеральный. Остаётся фашизм». В известной степени деятельность НБП была выгодна и ельцинскому правительству, поскольку дезориентировала протестно настроенную молодёжь, отвлекая её от реальной борьбы и разработки позитивных политических программ. Не случайно «радикальные оппозиционеры» из НБП вдруг совершенно бесплатно получили офис в центре столицы от «испугавшейся власти». [125]
О специфической атмосфере, царившей в НБП, написано немало, но общий невменяемый тон там задавал именно А. Дугин, который, по воспоминаниям соратников, периодически впадал в состояния близкие к помешательству. Так, музыкант Егор Летов, примкнувший в середине 1990-х к НБП, впоследствии рассказывал: «Мы просыпаемся, я открываю форточку, Дугин задумчиво лежит на кровати, спрашивает: «А вот где у нас Омск находится?» Я говорю: «Ну, где: на югах Сибири. Рядом с Казахстаном». — «Казахстан рядом у вас? А что если казахи ветер отравили? Они же могут ветер отравить! Ну-ка, срочно форточку закрой: ветер отравленный!» Причём, на полном серьёзе: испугался страшно, начал по комнате ходить. «Казахи, блин, ветер отравили — как же я пойду? Так оно и есть, точно. Я знаю, у них есть камышовые люди. У них есть озеро Балхаш, и там в больших количествах растёт тростник, камыш. И там живут тростниковые, камышовые люди, которые никогда не высовываются, только через трубочку дышат». Потом ещё подумал, подумал и говорит: «А посередине Балхаша есть огромный остров, где живёт гигантский, исполинский кот, которому все они поклоняются». Это курехинские дела, однозначно. Откуда ему ещё такое взять? Говорит: «Блин, камыш! Камышовые люди кругом, что же делать? Они же нашествие могут устроить! Это ведь все — нам тогда конец! Если камышовые люди вылезут — и на нас полезут со своим котом! А кот огромный, три метра ростом!»» [126] .
Свои неофеодальные, подобранные у ранних идеологов Третьего рейха идеи, замаринованные алкоголем и наркотиками, А. Дугин назвал «традиционализмом».
Именно с подачи А. Дугина в России произошло распространение различных геополитических концепций, а сам этот термин — геополитика — имевший в СССР однозначно негативные коннотации, получил широкое распространение в новой России. Так, в 1997 г. была издана книга «Основы геополитики», в которой А. Дугин вольно пересказывал основные «классические» и «современные» доктрины [127] , геополитические подававшиеся автором, как «откровение» и «высшее знание», которое только и позволяет погрузиться в тайны мировой политики. А. Дугин и его сторонники провозглашали себя наследниками «континентальной» традиции в геополитике и ссылались на «авторитеты» европейского фашизма: Фридриха Ратцеля, Карла Шмитта, Карла Хаусхофера, Жана Тириара, Алена де Бенуа и др. В действительности все эти авторы были достаточно банальными ультраправыми экспансионистами, чья интеллектуальная эквилибристика обслуживала фашистские силы в 1920-1940-е гг. и их политических наследников в послевоенный период.
Так, Ф. Ратцель был одним из авторов концепции «Lebensraum» («жизненное пространство»), которая обосновывала необходимость германской завоевательной политики. К. Хаусхофер и вовсе стал наставником одного из идеологов и высших бонз НСДАП Рудольфа Гесса, а также способствовал заключению Антикоминтерновского пакта нацистской Германии, фашистской Италии и императорской Японией. Он покончил с собой после окончания Второй мировой войны, не смирившись с поражением Третьего Рейха. Нацистом и членом гитлеровской партии был и другой «отец геополитики» К. Шмитт, автор концепции о вечном характере противоборства «морских» и «сухопутных» держав, столь важной для идеологии А. Дугина. С особым рвением А. Дугин популяризировал и германского «философа» Мартина Хайдеггера, члена нацистской партии, обсуживавшего «философские» потребности Третьего рейха. Послевоенный геополитик бельгиец Ж. Тириар успел войти в состав бельгийской коллаборационистской организации «Друзья Великогерманского рейха», а затем возглавил движение европейских неофашистов «Молодая Европа». Ж. Тириар, копируя здоровые идеи, выдвинул концепцию фашистской Европы «от Дублина до Владивостока» — так он извращал идею «Большой Европы» «от Лиссабона до Владивостока» президента Франции Шарля де Голля. Француз Ален де Бенуа — ещё один идеолог европейских «новых правых», которому А. Дугин буквально поклонялся; он привёз его в Россию, перевёл его книги и пытался всячески внедрить эту идеологию в сознание российского общества.
Так «шизоиды», воспитанные «фюрером» Е. Головиным, заражали российское общество идеями ультраправых мыслителей и теоретиков геополитики, несущими, как минимум, моральную ответственность за агрессию Третьего рейха против СССР. Фактически люди, называвшие себя патриотами, прославляли тех, кто был причастен к развязыванию войны, унёсшей жизни 27 миллионов наших соотечественников.
Не отставал от А. Дугина и его коллега по кружку «шизоидов» — Гейдар Джемаль, возглавивший Исламский комитет России, в рамках которого формировал интеллектуальную базу «политического ислама» в России, налаживал контакты с зарубежными исламистскими организациями и лидерами исламистов Кавказа, в частности с главным пропагандистом сепаратистов, «чеченским Геббельсом» Мовлади Удуговым. Деятельность Г. Джемаля закономерно привела его к сотрудничеству с чеченскими террористами. Стоит отметить, что в рамках Комитета работал и журналист Максим Шевченко, чья деятельность будет подробно рассмотрена позже.
Этот путь во многом типичен для современных «шизоидов» и их интеллектуальных наследников. Столь любимые ими яркие образы, смелые политические метафоры, удивительные идеологические парадоксы и апеллирование к философским «авторитетам» в действительности скрывают за собой тягу к вульгарному фашизму или иным радикальным политическим доктринам. При этом их с удовольствием цитирует западная пресса, а того же А. Дугина, чьей единственной государственной должностью был пост советника председателя Госдумы Геннадия Селезнёва, называют чуть ли не «главным идеологом Кремля». Отчего же это происходит?
Со второй половины 1990-х гг. А. Дугин, вышедший из НБП после конфликта с Э. Лимоновым, предпочитал называть свои экстремистские взгляды «неоевразийством», апеллируя к традициям белоэмигрантов князей Трубецких, Николаю Савицкому и Льву Гумилёву. Популяризация неоевразийства и вульгарной геополитики была выгодна противникам России — ведь все эти маргинальные доктрины, претендующие на то, чтобы стать официальной идеологией, выставляют нашу страну на мировой арене полутоталитарным, неофашистским государством, эдаким «евразийским пугалом», которое не относится к числу передовых держав и в интеллектуальном смысле находится в начале прошлого века.
Ведь для конкурентов не страшна Россия, где процветает ретроградство и обскурантизм. Напротив, угрозу для американского господства может представлять только современная, динамично развивающаяся и предлагающая миру передовые научные, культурные и социальные идеи Россия — страна, которая может повести за собой мир и завоевать умы и сердца интеллектуалов и «простых» людей по всему миру. Разумеется, «традиционалистская Россия», спрятавшаяся от мира в неоевразийском коконе и поднявшая на щит религиозное мракобесие обречена на замыкание в себе и не сможет эффективно конкурировать за лидерство в мире. Не лишним будет в этой связи напомнить, что основы «евразийского учения» были сформулированы деятелями «белой» эмиграции, находящимися в постоянной «разработке» со стороны западных разведок, а в России распространились через полуфашистов-«шизоидов», о вероятном использовании которых иностранными спецслужбами мы также писали выше.
В чём же суть «геополитики евразийства», если отбросить эпатажные образы её идеологов и адептов? Россия — не великая европейская держава, она чужда идеям прогресса и Просвещения, Россия должна забыть о своём общемировом значении и замкнуться в себе, погрязнуть в косности, в отсталости, в феодализме, коррупции и дикости, и наконец установить фашистский режим. Вот, о чём мечтают противники России, вот что популяризирует А. Дугин и его последователи, вот почему западная пресса делает ему имя и пытается навязать России «неоевразийство».